![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Вот собрался наконец-то рассказать про самое преданное в моей жизни существо.
Тем более, пора рассказывать о Йоши-тян, а не поведать прежде о ее предшественнице как-то немыслимо.
Посему повествую. Но начну издалека, как всегда))
Дело было ранней осенью 95-го года. Осень была ранняя конечно, но дождливая - страсть. Жил я тогда в старой Рассветной башне, чей балкон был напрочь оплетен диким виноградом. И жил не один, а с Семейством, к коему кроме многочисленно-шумной и местами бестолковой родни принадлежал еще мой питомец - несравненнейший и благочестивейший Маурикиус-Пиус Кавиа-Порцеллус-Свиниус-Маритимус, по-домашнему - Маврик. Собственно, именно у него я позаимствовал идею Башни, с которой можно вещать экс-кафедра. Ибо у него она была - жил он в ящике, в котором еще располагались личные апартаменты, на шкафу. И порой вставал на задние лапы, опирался на край ящика передними и так усердно вещал, что могли лопнуть барабанные перепонки. Особенно звонким вещание бывало, когда Маурикиус бывал голоден. А если люди игнорировали его увещевания и не каялись, он очень сердился, начинал громко и яростно бубнить, выкидывать сено из башни и затевать перестановку мебели в апартаментах.
На вопрос, каков же был истинный возраст почтенного Свиниуса, историки до сих пор не могут точно ответить, ибо был он приобретен за год до описываемых событий на распродаже в честь дня города. В клетках со своими соплеменниками он казался неуклюжим переростком и был не трехцветным, как большинство его маленьких спутников, а двухцветным - то есть, почти черным, за исключением белого хохолка и белой задней лапки с розовой пяткой. Посему его наверняка ждала бы не очень счастливая участь, но тут появился ваш покорный, сказал "Маааауррр!", цапнул зверька, посадил его за пазуху и, уплатив какую-то совершенно смешную сумму, уволок его домой. А позволить себе уволочь его домой я мог вполне - находившийся на моем попечении кот Барррсикот к тому времени уже удалился умирать в свои уличные владения, куда он ходил с балкона по винограду вниз головой. Посему питомцев в доме не было, ну, если не считать моих подрастающих кузенов, конечно.
В то время Маврик уже успел пережить свою единственную любовь, трагическую и почти безответную, хотя и вел он себя совершенным Абеляром. Любовью сей была трехцветная дама весьма строгих нравов - Капитолина из рода Кавиа, жившая в Доме-моего-детства, любившая прогулки в саду (что позже ее и сгубило) и свежие одуванчики. Когда мы с Мавриком однажды зашли к ней в гости, он был буквально поражен пестротой ее шубки и глубиной ее огромных карих глаз и начал в прямом смысле за ней волочиться, петь нежные песни и ворковать, но был немного покусан за саму мысль о домогательствах и за то, что от восторга сделал лужу на диване в гостиной щепетильной дамы. Несколько лет спустя, узнав о том, что прекрасная Капитолина погибла в когтях дикого кота в своем любимом саду, Маврик так расстроился, что забился в апартаменты и ругался на всех проходящих с особой ожесточенностью до самого обеда и только капустная кочерыжка привела его в чувства.
И вот наступила дождливая осень 95-го. Невзирая на зловещую примету, а может и назло ей, матушка моя любила выносить мусор вечером, после наступления темноты. Мне-то прекрасно было известно, что она просто хочет спокойно покурить после ужина где-нибудь в темном уголке двора, а кое-кто, не догадываясь о столь прозаических причинах, немало удивлялся этим поздним мусорным походам. Вот и в тот вечер она пошла выносить мусор несмотря на только что закончившийся проливной дождь, туман и страшно завывающий в кронах тополей ветер.
И несколько задержалась. А потом пришла и долго топталась в прихожей. Потом позвала "кого-нибудь", первым откликнулся я, а чуть позже случайно пробегавшая коридором бабушка.
То что предстало нашим глазам, когда мама вынула это нечто из дождевика на свет, не было похоже ни на что виденное мною раньше.
То есть на ладони маменьки оказалось нечто живое. И единственное, с чем мы смогли это сравнить - бескрылая летучая мышь с невероятно вытаращенными глазищами.
- Вы меня убьете, но я не смогла..! - Жалобно ныла мама.
- Господи... Какое ч-ч-чудо! - Выдавил я.
- И кому это? Делать вам нечего!? Делайте что хотите, только учтите - я и пальцем ради этого не пошевелю! - Выпалила свою обычную тираду бабушка и, негодующе фыркая, скрылась у себя.
Со стороны может показаться, что бабушка была сурова, но мы-то знали, что она даже муравья убить не может и обожает любое живое существо. Ее просто по привычке пугала мысль, что неразумные дети и внуки будут сваливать на нее заботу о тех сотнях питомцев, что мы можем завести в доме, если нас не остановить. Посему особенного внимания ее тираде мы не придали, а стали осматривать новое существо.
Так началась одна из многочисленных жизней Королевской аналостанки, а этим существом оказалась именно она, в нашем доме:)
(продолжение воспоследует. с иллюстрациями, между прочим:))
Тем более, пора рассказывать о Йоши-тян, а не поведать прежде о ее предшественнице как-то немыслимо.
Посему повествую. Но начну издалека, как всегда))
Дело было ранней осенью 95-го года. Осень была ранняя конечно, но дождливая - страсть. Жил я тогда в старой Рассветной башне, чей балкон был напрочь оплетен диким виноградом. И жил не один, а с Семейством, к коему кроме многочисленно-шумной и местами бестолковой родни принадлежал еще мой питомец - несравненнейший и благочестивейший Маурикиус-Пиус Кавиа-Порцеллус-Свиниус-Маритимус, по-домашнему - Маврик. Собственно, именно у него я позаимствовал идею Башни, с которой можно вещать экс-кафедра. Ибо у него она была - жил он в ящике, в котором еще располагались личные апартаменты, на шкафу. И порой вставал на задние лапы, опирался на край ящика передними и так усердно вещал, что могли лопнуть барабанные перепонки. Особенно звонким вещание бывало, когда Маурикиус бывал голоден. А если люди игнорировали его увещевания и не каялись, он очень сердился, начинал громко и яростно бубнить, выкидывать сено из башни и затевать перестановку мебели в апартаментах.
На вопрос, каков же был истинный возраст почтенного Свиниуса, историки до сих пор не могут точно ответить, ибо был он приобретен за год до описываемых событий на распродаже в честь дня города. В клетках со своими соплеменниками он казался неуклюжим переростком и был не трехцветным, как большинство его маленьких спутников, а двухцветным - то есть, почти черным, за исключением белого хохолка и белой задней лапки с розовой пяткой. Посему его наверняка ждала бы не очень счастливая участь, но тут появился ваш покорный, сказал "Маааауррр!", цапнул зверька, посадил его за пазуху и, уплатив какую-то совершенно смешную сумму, уволок его домой. А позволить себе уволочь его домой я мог вполне - находившийся на моем попечении кот Барррсикот к тому времени уже удалился умирать в свои уличные владения, куда он ходил с балкона по винограду вниз головой. Посему питомцев в доме не было, ну, если не считать моих подрастающих кузенов, конечно.
В то время Маврик уже успел пережить свою единственную любовь, трагическую и почти безответную, хотя и вел он себя совершенным Абеляром. Любовью сей была трехцветная дама весьма строгих нравов - Капитолина из рода Кавиа, жившая в Доме-моего-детства, любившая прогулки в саду (что позже ее и сгубило) и свежие одуванчики. Когда мы с Мавриком однажды зашли к ней в гости, он был буквально поражен пестротой ее шубки и глубиной ее огромных карих глаз и начал в прямом смысле за ней волочиться, петь нежные песни и ворковать, но был немного покусан за саму мысль о домогательствах и за то, что от восторга сделал лужу на диване в гостиной щепетильной дамы. Несколько лет спустя, узнав о том, что прекрасная Капитолина погибла в когтях дикого кота в своем любимом саду, Маврик так расстроился, что забился в апартаменты и ругался на всех проходящих с особой ожесточенностью до самого обеда и только капустная кочерыжка привела его в чувства.
И вот наступила дождливая осень 95-го. Невзирая на зловещую примету, а может и назло ей, матушка моя любила выносить мусор вечером, после наступления темноты. Мне-то прекрасно было известно, что она просто хочет спокойно покурить после ужина где-нибудь в темном уголке двора, а кое-кто, не догадываясь о столь прозаических причинах, немало удивлялся этим поздним мусорным походам. Вот и в тот вечер она пошла выносить мусор несмотря на только что закончившийся проливной дождь, туман и страшно завывающий в кронах тополей ветер.
И несколько задержалась. А потом пришла и долго топталась в прихожей. Потом позвала "кого-нибудь", первым откликнулся я, а чуть позже случайно пробегавшая коридором бабушка.
То что предстало нашим глазам, когда мама вынула это нечто из дождевика на свет, не было похоже ни на что виденное мною раньше.
То есть на ладони маменьки оказалось нечто живое. И единственное, с чем мы смогли это сравнить - бескрылая летучая мышь с невероятно вытаращенными глазищами.
- Вы меня убьете, но я не смогла..! - Жалобно ныла мама.
- Господи... Какое ч-ч-чудо! - Выдавил я.
- И кому это? Делать вам нечего!? Делайте что хотите, только учтите - я и пальцем ради этого не пошевелю! - Выпалила свою обычную тираду бабушка и, негодующе фыркая, скрылась у себя.
Со стороны может показаться, что бабушка была сурова, но мы-то знали, что она даже муравья убить не может и обожает любое живое существо. Ее просто по привычке пугала мысль, что неразумные дети и внуки будут сваливать на нее заботу о тех сотнях питомцев, что мы можем завести в доме, если нас не остановить. Посему особенного внимания ее тираде мы не придали, а стали осматривать новое существо.
Так началась одна из многочисленных жизней Королевской аналостанки, а этим существом оказалась именно она, в нашем доме:)
(продолжение воспоследует. с иллюстрациями, между прочим:))
